Большая гранитная чаша перед Старым музеем в Берлинском парке Люстгартен считается чудом света в стиле Бидермейера, ее диаметр равен 6,91 м, а вес примерно 75 тоннам. Гранитная чаша находится в собственности Немецкого исторического музея. Речь идет о самой большой, объемом в 69 1/7 фута (примерно 21,7 м), выполненной из одного камня чаше. Гранитная чаша, которую заказал выполнить Прусский король Фридрих Вильгельм III, изначально должна была быть установлена в ротонде музея. Но так как она была больше, чем было запланировано, ее разместили перед музеем. Чаша являлась в то время не только удивительным техническим чудом, которое художник Иоганн Эрдманн Гуммель отобразил в многочисленных эскизах и картинах, но и считалась символом отечества, культовым камнем и мифом.
На академической выставке в Берлине в 1826 г. строительный инспектор и каменотес Кристиан Готтлиб Кантиан продемонстрировал круглую гранитную чашу диаметром в 6 футов (1,83 м) и 2 других меньших чаши из камня, которые понравились английскому послу, герцогу Девонширу, что побудило его заказать такую же каменную чашу. Когда Прусский король Фридрих Вильгельм III узнал об этом, он тоже поручил Кантиану в 1826 г. выполнить такую же гранитную чашу. Но она должна была превосходить по величине английскую чашу, король добил, что: «самое большое изделие такого типа должна оставаться в стране». Кантиан гарантировал доставку чаши диаметром в 17 футов (5,34 м) и подчеркнул, что она будет еще более впечатляющей чем «великолепная порфировая чаша из «Золотого дома» императора Нерона, находящаяся в зале Ротонда в Ватикане». Прусский советник по вопросам строительства Карл Фридрих Шинкель планировал установить эту чашу в ротонде строящегося Старого музея, чтобы «сделать восприимчивее» «наслаждение и познание» коллекции.
Заготовка для гранитной чаши была отколота в сентябре 1827 г. от большего из двух маркграфских камней. Кантиан сообщил королю, что по первому исследованию можно предположить, что величина чаши составит 22 фута (6,90 м) и тот в свою очередь должен приказать, нужно ли продолжать работы. Король выразил согласие с величиной в 22 фута. Но чаша такой величины больше не подходила для установки в ротонду и вызвала затруднительную ситуацию для Шинкеля, т.к. с одной стороны чаша должна была образовать центр ротонды, а с другой стороны такая большая чаша могла испортить эстетику помещения. Поэтому Шинкель предложил расположить чашу перед наружной лестницей музея и представил королю для принятия решения эскиз ротонды с другими различными по величине чашами. После многократных докладов Шинкель смог убедить короля и тот, в конце концов, одобрил 21 февраля 1829 г. установку чаши под открытым небом.
С появлением национальных государств до и после наполеоновских времен властители стали развивать публичные символы власти, влияния и величия. Соответственно этому образу мышления в Египте и других античных регионах сносились старые памятники архитектуры, которые затем устанавливали в европейских столицах, но если это не удавалось сделать или властители хотели иметь еще больше, то создавались новые объекты, как например Берлинская чаша. Берлинская писательница Сибилле Эйнхольц в 1997 г. получала заказ на выяснение имущественных отношений в вопросе гранитной чаши и рассматривает чудо света в стиле в более широком контексте. Прежняя точка зрения о гранитной чаше, как о чуде света, техническом чуде обработке и транспортировки ее Кантианом, а также художественное признание благодаря художнику Гуммелю не достаточно. Она оценивает гранит, кроме того, как «символ отечества», «культовый камень и миф».
Так как чаша из-за ее величины не могла быть установлена в первоначально запланированном месте в ротонде Старого музея, она была с одной стороны подвержена выветриванию, а с другой стороны пострадала из-за многочисленных демонстраций и митингов, проводившихся на этом месте во время существования Веймарской республики. При этом на чашу забирались, как на смотровую площадку и ее поверхность была исцарапана. В 1934 г. чаша была перенесена севернее собора, т.к. она мешала нацистам в ходе их митингов.
Во время Второй мировой войны она была повреждена попаданием гранаты, а после войны парк Люстгартен стал частью новой площади Маркса-Энгельса. При транспортировке на ее предыдущее месторасположения в 1981 г. по поводу 200 летнего дня рождения Шинкеля чаша раскололась. Хотя ее части скрепили, но тем не менее, замазанная трещина была отчетлива видна. Примерно через 180 лет нахождения под открытым небом пострадала полировка чаши. Масляная картина Иоганна Эрдманна Гуммеля, выполненная в 1831 г., изображает уже готовую чашу и ее первоначально гладкую поверхность. В настоящее время чаша находится под охраной исторических памятников.
Жители Берлина дали чаше кличку «суповая миска». Иоганн Вольфганг фон Гете упоминал полировку гранита и восторженно выражался о 22 футовой (6,9 м) гранитной чаше, называя ее «гранитный бассейн».